29 ноября 2014 года

У нас тайфун, первый в моей жизни. На голову сели тучи, по ней барабанит дождь. Это почти как в Москве ноябрь. Настроение — ноль.

Из нуля я ухожу в плюс. Потому что кружка заваренного кофе — это уже пол-утра. Не можешь читать — пиши. Я устала поглощать информацию с френдленд, открыла новостную — не идет. Все-таки дождь. Мне не до чужих проблем.

Половина друзей лежит с подозрением на денге. Я в который раз радуюсь, что купила наивные китайские шлепки с пупырышками. Сначала не могла в них ходить, ноги горели от боли. Сейчас привыкла и ни разу не болела пока. Стимулирую нервные окончания на стопах.

Мой круг друзей на острове Себу — люди по местным меркам обеспеченные. Богема, космополиты и продвинутые хипстеры. Дружу я и с золотой молодежью. Быть европейкой в Азии — привелегия и социальный лифт.

Сосед мой, Фрэнсис — художник и работает помощником знаменитого филиппинского дизайнера, в чьи клиентах числится сам Брэд Питт. Фрэнсис — стиляга. У него модные туфли и красивые рубашки. Он ходит на работу пешком и живет на 600 рублей в неделю.

А еще он не пьет кофе, так как боится привыкнуть. Я же сижу рядом и вбираю кофейную черноту мелкими глотками.  Дождь постепенно стихает, снимая железный панцирь с моей головы.

2 декабря 2014 года

Кто не движется вперед, тот катится назад. В Испании я жила в трехэтажной квартире. На Филиппинах я поселилась в четырехэтажном доме. Доме учителя йоги. Йогическом доме. С огромной йога-студией и маленьким бассейном.

Все мои соседи практикуют асаны и медитацию. А Джапамала, к тому же, поет песни мира. У нее очень красивый голос, любительской съемкой не передать, но я пытаюсь. Она хиппи, духовный искатель, бизнес-леди и моя любимая подруга.

Призмеляет нас всех таких одухотворенных сын учителя йоги — Джино. Он повар и живет тем, что продает в местах ночных тусовок свою фирменное блюдо — курицу под острым соусом. Каждый раз, когда я встречаю Джино, он либо лежит на диване с сигаретой в зубах, либо стоит у плиты, жарит свиные ребрышки.

Дом оживает по утрам, на рассвете. Тогда его хозяйка — мисс Джин — выезжает на свой первый утренний класс, прихватывая всех желающих попасть в город. До его центра — всего 10 минут на машине, но с транспортом в Себу туго. А нам, жителям элитного района Беверли Хиллз 6000 еще и до охраны минут 10 идти.

10 минут по московским меркам — ерунда. По филиппинским это очень долго. Особенно если с неба светит тяжелое тропическое солнце. И даже если сезон дождей, все равно жарко. Разница между сауной и хамамом лишь в количестве влаги.

4 декабря 2014 года

Кофе  гримасничает. Шесть утра, свежо, петухи дерут глотки. И еще, говорят, надвигается тайфун. Мощный, как прошлогодняя Йоланда. Мне он угрожает отменой вечерней медитации в храме. А вот люди, живущие в хлипких лачугах у моря, рискуют кровом и жизнью. В прошлом году недооценили, не подготовились.

Вдали раздается крик — путу майя! Это разносчик молочного риса объявляет, что традиционный завтрак готов. Подходи, разбирай липкие комочки в банановых листах — пять рублей за штуку. И я бы подошла, только вот между нами забор, отделяющий районы. Хозяйка дома обещала показать дыру в заборе и научить подзывать разносчика. А до тех пор, терпи, Индира, копи слюну и оттачивай зубки.

Имя Индира подарила мне монахиня секты ананда марга. Она же поделилась со мной техникой медитации, так что теперь, по утрам, я пытаюсь заставить своих тараканов маршировать в одном направлении. Азия —  кладезь духовности. Я окружена искателями истины самого разного пошиба — социалистами, мистическими интеллектуалами и хиппующими йогами. Муравьи не в счет.

Новое имя мое означает «Богиня благополучия». Фироз пояснил, что дано оно с тайным умыслом универсума откорректировать мою слабость. В тебе много силы — сказал он — но ты распыляешь ее на сотню параллельных дел. Имя же наделит тебя фокусом и поможет свернуть горы. Но не все сразу, а одну за другой.

5 декабря

В Древней Греции было два типа женщин — жены и гетеры. Жены сидели дома и рожали детей. Гетеры были любовницами и подругами. Образованные и красивые, они вдохновляли, но не принадлежали ни одному мужчине. С тех пор мало что изменилось. На обратном пути я спросила Джин:

— Чем обладают жены Ливорна и Фироза, что сумели привлечь ТАКИХ мужчин?  Я хочу развить в себе это качество.

— Они со всем соглашаются.

— Да ладно…

— Они покладисты. Знаешь, Ливорн довольно крут с домашними. Он в семье — бог и царь, а жена подчиняется… Я бы так не смогла жить.

— Я бы тоже.

А Фироз человека читает как книгу, усевшись напротив и раскрыв на любой странице. Я попросила его начать меня с главы «про любовь». «Тебя с твоим характером, вытерпит только мужчина старше на 5 лет минимум» — начал Фироз, а я подумала, что по этому критерию он мне идеально подходит. Он же продолжил: «По силе себе равного мужчину ты вряд ли найдешь, таких почти не бывает, поэтому ее не демонстрируй, будь мягче, носи серебро на указательных пальцах, оно и дешевле. И главное, всегда балансируй мужчину работой, отвлекайся и помни, что качественное общение лучше количественного. А то ты его, мужчину, выжмешь как тряпку».

19 декабря

К Хагупиту жители города Себу готовились тщательно. Те, что победнее, укрепляли крыши и перебирались к дальним родственниками из низин на холмы. Те, что побогаче, закупали пиво и закуску. Хозяйка нашего дома — Джин — приобрела свечи. «Если в холодильнике нет еды, значит пришло время поститься» — парировала она в ответ на укоризну во взгляде сына.

Я тоже готовилась к Хагупиту. Я собирала чемодан. В ту ночь, когда тайфун должен был приблизиться к Себу, у нас с друзьями был запланирован вылет в Манилу. Оттуда мы собирались рвануть еще выше, в северные просторы Лусона — бродить по испещренным рисовыми террасами горам. И страшно было, что отменят рейс, и боязно, что не отменят. Не отменили.

Посадку кончили за 10 минут до предполагаемого начала. Безжалостно коверкая наши фамилии, бортпроводницы все-таки вызвали нас к самолету. Быстрее, быстрее, только вас и ждем! Ветер усилился и экипаж решил взлететь раньше времени! Мы вбежали в самолет и с ужасом переглянулись — в салоне не было и десятка человек. Куда делись люди? «Это обычное число пассажиров для раннеутреннего рейса», — улыбнулась стюардесса ярко-красными губами.

Мы взлетели, и ветер как пьяный плотник мгновенно обрушился на самолет, прибивая его чем попало куда придется. Сквозь писк инструментов и гул мотора я могла различить чье-то огромное молчаливое присутствие. «Неужели смерть? Вот так прямо так? Прямо таки-так? И по-другому никак?», — бились в истерике мои мысли. Но недолго. Путь до Манилы — не более часа, а от тайфуна мы оторвались за первые 20 минут. И там, в столичной суете, мозг расслабился и я задумала это видео.

21 декабря

Зачем-то я вступила в клуб иностранцев Себу. Безнадежно, если учесть, что скоро мне в дорогу. Но мир соткан из безнадежности и сумасшествия.

Я уже неделю отхожу после поездки в горы на север Филиппин. К теплу привыкаешь быстро, а там мне пришлось спать в пуховике на деревянном полу. Друзья сделали татуировки у старухи их племени Бускалан, меня лихорадило вместо них.

Я сплю уже неделю — где придется: в такси, вечеринках и конечно-же в своей новой комнате. Окружающие терпят меня сонную и молчаливую по доброте душевной.

29 декабря 2014 года

Вино. Дешевая гостиница Масбате. Паром в Себу отменили из-за очередного тайфуна. Если завтра погода не изменится, придется отмечать Новый Год здесь, на Краю Света, без денег, без сухой одежды, в компании случайного попутчика Иана. Иан — британец, и мы  c Агнешкой упрекаем его в неправильном произношении. Какие «сайлс эраунд», это же «сейлс», распродажи. Он молчаливо соглашается — настоящий мужчина. Мне было скучно в Себу, и вот очередное приключение, ухмыляясь, протягивает руку.

6 января 2015 года

Если вам надоел пляжный отдых и предсказуемая жизнь, отправляйтесь на филиппинский остров Масбате. Там мы переправились на хлипком плоту через реку — мост снесло штормом. Там мы устроили бар под дождем у киоска и провели вечер в компании чувствительных леди-бойев.

Мы ночевали на застывшем у пристани пароме, до владельца которого я дозвонилась и попыталась договориться об отплытии. Мы зачитывали до дыр сводки национального метеобюро и спорили с начальником береговой охраны. Там ко мне ночью приставал извращенец, невинный на вид, но кто его знает. Бравая команда патрулировала потом корабль всю ночь, и даже британский полицейский Иан приоткрыл один глаз.

Там мы были белыми обезьянами, богатыми американос без гроша в кармане. В обмен на душ мы помогли владельцу единственного в Катаингане отеля завести эккаунт в трипэдвайзере. И, наконец, отчалили, уплыли, оказались в Себу за пару часов до Нового года. Потом был ужин, фейерверк над городом в новогоднюю полночь, клубы, встречи, а утром — новый паром, на этот раз на остров Бохоль, за мечтами и новыми намерениями.

Если правду говорят — как встретишь новый год, так его и проведешь, то мне понравилось, он был лучшим за последние 4 года, а может и всю жизнь. И это свершение дает мне надежду, надежду, надежду… 🙂

16 января

Бывает, встанешь не с той ноги, и холодного душа недостаточно — слишком много раздражителей вокруг. Холодильник пуст, гормоны играют, собака лает в лицо, жара. «Джапамала, я такая злая, что готова задушить тебя вот этими руками», — прошептала я за завтраком, просверливая соседку глазами. Та не растерялась и отложила мне еды со своей тарелки.

К обеду мое бешенство усилилось, и я решила не сопротивляться ему больше и даже отпраздновать его присутствие. Отправилась в любимый ресторан, туда, где на банановый лист мне выложили курицу с баклажанами в кокосовом соусе. Мясо утолило жажду крови, во рту остался ее привкус. Улыбаясь уже без натуги, я решила добить злобу походом по магазинам.

То, что по местным меркам дорого, по московским — средняя цена. Впрочем, рубль пал так низко, что испортил мне историю покупок. Сегодня я просто примеряла. Примеряла, чувствуя себя Стильным Человеком, наслаждалась качественным кроем, нежностью материалов и полным отсутствием людей. Внезапно я встретила его — свой идеальный купальник.

Обычная одежда маскирует недостатки и адаптирует человека к обществу. Идеальная одежда превозносит достоинства и над обществом возвышает. «Ты — уникальная длинноногая красавица с королевским овалом плеч и копной золотистых волос», — нежно зашептал мне купальник DKNY за 8 тыс. рублей. «Племенная Барбарелла! Вместе мы покорим лучшие пляжи Боракая. Да что там Боракай! Мы начнем с закрытой вечеринки в Себу уже в эти выходные!», — шепот моего идеального купальника перешел в громкое восторженное бормотание, так что даже продавщица поинтересовалась, все ли у меня в порядке.

«Крошка, — я погладила купальник по животу, — твоя стоимость сравнима с ценой поездки во Вьетнам. Напуганная финансовой неопределенностью своего ближайшего будущего, я не имею моральной силы приобрести тебя сейчас». Честность всегда больнее, но все же лучше лживых обещаний. Пока я снимала его, поверхность купальника морщилась в предчувствии расставания.

20 января 2015 года

Я понимаю, что не ответственна за выбор других. Я вижу выход и ничего не могу сделать — свободу воли ведь никто не отменял. Чертова свобода воли! Сидели бы сейчас в раю, счастливые как обезьяны. Бог, у меня к тебе вопрос. Зачем ты посадил дерево познания добра и зла?

Не отвечай, я знаю, что все трудности даются для того, чтобы расти. Но, черт возьми, я также помню, что плата за ошибки может быть больше жизни. И что смерть неумолима, что она забирает молча, внезапно, не оставляя шансов — только мертвые тела. А может смерть — это огромный пьяный динозавр с косой вместо хвоста?

Мне больно видеть, как гаснут взгляды и опускаются руки. Но я не могу решить ваши проблемы за вас. Всем трудно. Осень 2014 — огромная энергетическая дыра. Я сама еле удержалась, уцепившись за пальмовую ветвь на одном из островов. Сейчас лечу желудок, запивая молоком вино. Но даже если бы у меня все было великолепно как на фотографиях в фейсбуке, я не смогла бы вас осчастливить, потому что решать куда шагать — в сторону жизни или смерти — я могу только за себя.

29 января 2015 года

Итак, на Филиппинах началась жара. Вдобавок, наступил сезон тарканов. Летающие танки размером с ладонь загоняли меня по всему дому. Джин смеется — чего боишься, говорит, ты их больше. Но меня охватывает первозданный ужас. Быть может в прошлой жизни я была тем, чем эти тараканы сегодня питаются.

Вчера после многомесячного перерыва я отправилась, наконец, на Ночь Сальсы в ресторан Майя. Организованная чуть больше полугода назад, она собирает лучших танцоров города — профессионалов и любителей. На месте не оказалось моего любимого учителя танцев Джоджо, и я было смирилась с участью просидеть на кушетке весь вечер — благо, и маргариты в баре, и друзей вокруг оказалось предостаточно. Но не тут-то было. Танцующих парней среди моих знакомых оказалось четверо — испанцы, аргентинец и голландец. Отказаться от их предложений было невозможно, да и не хотелось. Новый партнер — это жесткий выход из зоны комфорта. Аргентинец танцевал колумбийскую сальсу, голландец — кубинскую, испанцы — классическую, ту, которой учат в Европе. Ножки мои заплетались, туфля слетала, я даже получила по носу от голландца, который, кстати сказать, оказался самым лучшим танцором — закрутил меня в вихре чувственных па.

Да, латиномариканские танцы предельно чувственны, и если сальса еще сохранает дружескую дистанцию между партнерами, то бачата и танго воплощают флирт на грани секса. Пока я мечтала о том, как однажды станцую танго, мой новый сосед Якоб угощал Джин водкой. Бритоголовый поляк оказался весьма приятным парнем. На обратном пути он признался в собственной гомофобии, но подчеркнул, что своим консервативным самоваром мощную филиппинскую гейскую культуру беспокоить не будет. «Побудь здесь еще немного, и эта страна обратит тебя», — увещевала я, имея ввиду, конечно же не то, что парень сменит ориентацию. Просто Филиппины делают нас, северян, добрее и понятливей. И вот уже я, столь яростно осуждавшая скромность восточных женщин, кутаюсь в платок при каждом выходе на улицу — боюсь подпалить шкурку. А дома сижу задрав майку до груди, как настоящий пузатый себуанец. Потому что обнажить живот — это главный способ охладить себя, ну, после холодного душа, разумеется.

7-10 февраля.

11 марта.

С добрым мартовским утром! Я уехала с Филиппин и жизнь продолжается. Очень тяжело мне было оттуда выбираться. Это как ангелу выпадать из рая на землю. Пинки божественные под зад мне давали со всех сторон. И театр трансформации показал, что я там тупею. И провидец Фироз выговор мне сделал. Не твое это место, Филиппины, и особенно Себу. Уноси от сюда ноги как можно скорее! Я ему: ну а где мне место по-твоему? Он мне: не скажу.

Вот так и жила я там, закусывая самосы свежими манго. А каких я только фруктов вкусных, самых первых в моей жизни не отведала! И вообще, чего только в первый раз не сделала. Ныряние с аквалангом, вейкборд. Я даже стала учителем йоги. И вот теперь, когда мне лень этой самой йогой заниматься, я расщипляю свою личность на две половинки и в шизофреническом припадке диктую себе: «Вдох — руки вверх, выдох — наклон, прыжок назад, чадуранга».

Что лучше — паранойя или шизофрения? Каждого настигнет своя судьба. И я, конечно же в нее не верю. Но разговоры с Фирозом посеяли надежду. Он рассказал об отношениях-пузырях. Бывают, сказал он, такие ситуации, когда один и тот же человек — твоя судьба — возвращается в твою жизнь снова и снова. Но с ним ничего не получается. И вы расстаетесь, чтобы встретиться в другой раз. И не лопнет пузырь до тех пор, пока вы оба не пройдете через поданный друг другу урок.

Мне Фироз указал на мой пузырь. Я посмотрела его профиль в фейсбуке. Парень пьет пиво, ходит по тусовкам, ездит на мотоцикле и крепко стоит на земле. Я же пью вино, хожу на медитации пешком и витаю в облаках. Между нами ничего общего, кроме нескольких дней приключений на Филиппинах. Мы даже разговаривать друг с другом не могли без коллизий. Он всегда думал, что прав. Я была уверена, что он — зануда. Мы попрощались навсегда. И вот на тебе, пузырь.

Индус Фироз был моим главным филиппинским наставником. Другим стал странствующий музыкант Ато Мариано. Мы встретились в Сагаде, и я заговорила первой: простите, сэр, но сколько лет вы растили свою бороду? Оказалось, около 20. Ато носил ее вместо шарфа. Тогда он вместе с другом Атоком устроил домашний концерт, на протяжении которого мои глаза бесстыдно слипались. На прощание Ато произнес загадочную фразу. «Только открой свое сердце и всё придет», — сказал он. Мы встретились еще раз через несколько дней у подножья горы в местности Калинга. Был туман, раннее утро, меня лихорадило. Ато неожиданно вылез из джипни с бутылкой рисового вина.

А сейчас я в Таиланде, в переполненном туристами Краби. И здесь, конечно же все по другому: меньше души, больше денег. Но не у меня, пока не у меня… У меня в руках — чашка зеленого чая. И я поднимаю ее в вашу честь, прекрасные Филиппины! За 8 месяцев счастья. И за вас, новые друзья. За все приключения, озарения и милые разочарования. За то, что хватило сил уехать. За то, чтобы, быть может, когда-нибудь вернуться. Быть может, Филиппины — это очередной пузырь в моей жизни? Надо, все же, учиться двигаться в раю, а не лежать, придавленной пластом блаженства. Напоследок я спросила Фироза, встретимся ли мы еще. «Кто его знает, — ответил он. — Жизнь непредсказуема».